День второй:
Joelle Leandre и Владимир Тарасов (Франция, Литва)
Следующий вечер начался многообещающе, и одновременно таил в себе элемент интриги. Первыми в программе выступали супер тяжеловесы Джоэль Леандр (Joelle Leandre) и Владимир Тарасов. В брошюре фестиваля было указано, что к ним присоединятся, басист Витис Нивинскас и некий американец, живущий в Вильнюсе, поэт Керри Шоу Кис.
Джоэль Леандр – единственная и неповторимая женщина-басист, импровизатор-виртуоз, работавшая чуть ли не со всеми гигантами мировой импровизационной сцены, включая Эвана Паркера, Фрет Фритта, Джона Зорна, Стива Лэйси, Питера Ковальда, Роя Кэмпбэлла, Уильяма Паркера и многих других. Музыку для нее писал Джон Кэйдж. Да и сама Джоэль успела выпустить более ста альбомов, многие из которых под собственным именем. Ранее, она уже появлялась на Вильнюсском Джазе в дуэте с гитаристом Доником Лазро и было это в далеком 93-м.
Имя перкуссиониста Владимира Тарасова прочно связано с трио ГТЧ. После распада легендарного ансамбля Тарасов успешно выступал с сольными программами, писал музыку для театра и кино, играл с оркестрами в Германии и США. В его активе работы с такими музыкантами и коллективами, как Эндрю Сирилл, Энтони Брэкстон, Рова саксофон Квартет (с ними Тарасов появился и на 20-ти летии фестиваля в прошлом году), Батч Моррис, Томаш Станько и многие другие. В дискографии Тарасова 10 сольных альбомов и более ста дисков записанных с различными литовскими и зарубежными музыкантами.
После краткого представления Леандр начала очень нежно. Контрабас звучал как виолончель. Плавно вторя ей, вступила перкуссия. Тарасов будто обозначал некие абстрактные формы смутно проступающие из туманной дымки. В памяти возникла живопись Клода Моне, картины из серии «Руанский собор». Леандр играла смычком, и этим казалось, отвечала на вопрос, волновавший меня еще до начала концерта – а именно, как эта женщина, справляется со столь массивным инструментом?
Звучала исключительно плавная, мягкая музыка, в которой не было практически ничего джазового. Но напряжение потихоньку нарастало. Перкуссия искрилась всеми цветами спектра; Тарасов играл щетками, позвякивал чем-то, едва касался тарелок. Все его тело ходило ходуном, повинуясь внутреннему ритму, но прикосновения были легки. Джоэль Леандр тоже начала раскачиваться вместе со своим контрабасом; звук постепенно нарастал; становился жестче, агрессивнее. Неожиданно она запела, не запела, наверное, но стала причитать что-то на французском, и ее голос причудливо сливался с самыми высокими звуками инструмента. Ну, и далее, как это случается в природе, тучи сгустились, и начался шторм. Как-то незаметно смычек исчез из поля зрения. Теперь французская контрабасистка играла пиццикато. Её пальцы бегали по струнам в бешеном темпе, а сама она раскачивалась, будто налегая на контрабас всем телом. Отрывисто, даже грубо Джоэль выкрикивала что-то, но бас уносил фразы прочь, словно порывами ураганного ветра. А рядом перкуссионист Владимир Тарасов, трудился вовсю, чтобы дать этой буре медь проливного дождя, сверкания молний и самый что ни на есть настоящий гром.
Буря получилась то, что надо!
Где-то за пол часа до конца, выступление дуэта было прервано появлением гостей. Сам Владимир Тарасов, пригласил на сцену обещанного поэта и басиста Нивинскаса. Пауза была совсем не долгой, ощущение грозы отпустило не до конца, когда музыканты заиграли вновь. Нивинскас мгновенно поймал попутный ветер на гриф второго контрабаса, и еще больше усилил мощь ансамбля своими крепкими мужскими руками. Но вот по сигналу Тарасова вступил и поэт Керри Шоу Кис. Поначалу, то, что он читал, с трудом пробивалось сквозь шквал двух контрабасов и разошедшейся не на шутку перкуссии. Подстроили громкость микрофона, речь зазвучала четко. В вильнюсском театре русской драмы вообще прекрасный звук. Но, увы, было очевидно, что Кэрри не обладает тончайшим музыкальным слухом своих товарищей по сцене. Его речитатив, далеко не идеально ложился на музыку. Фразировке не хватало гибкости. На минуту я представил себе, на месте Керри кого-нибудь совсем другого, например Эминема. Думаю, этот справился бы намного лучше. Нет, катастрофы не произошло, но, на мой взгляд, участие поэта в этом сете было лишним.
Наступил недолгий, но желанный антракт. В коридорах театра царило возбуждение. Второй день фестиваля собрал почти полный театр. Около стола с компакт дисками возникло небольшое столпотворение. Активно продавались записи Джоэль Леандр, а сама контрабасистка вдруг появилась в холле и с готовностью подписала несколько СД.
Здесь кажется уместным упомянуть о торговой точке музыкального магазина Телониус, которая по давней традиции стала непременным атрибутом главных джазовых фестивалей Вильнюса. На столе несколько коробок с компактами – релизы СIMP, HatArt, Winter & Winter и других «правильных лэйблов», брошюры фестиваля, майки, пластинки. На стене горделиво висит плакат «Mats Gustafsson. Vilnius Explosion» - первое издание независимого лэйбла NoBusiness Records. С этого блокпоста удобно наблюдать за происходящим, сюда приносят диски музыканты, здесь идет живейшее обсуждение концертов, здесь знают толк в музыке.
Jonathon Haffner / Juozas Milašius / Dalius Naujokaitis / Vytis Nivinskas (США, Литва)
Следом за дуэтом Джоэль Леандр и Владимира Тарасова последовало выступление американо-литовской сборной команды в составе саксофониста Джонатана Хаффнера, гитариста Йозаса Милашюса и ударника Далюса Науйокаитиса, к которым присоединился басист Витис Нивинскас.
Американец Хаффнер был для публики «тёмной лошадкой», хотя в активе этого сравнительно молодого саксофониста сотрудничество с такими звездами Даун Тауна, как Билл Фрисел, Элиот Шарп, Батч Моррис, трио Медески, Мартин и Вуд, Ури Кэйн, Джейсон Моран, Стивен Бернштайн, Крис Поттер и многими другими. Зато литовские музыканты Милашюс и Нивинскас, а так же, работающий в Нью Йорке Науйокаитис, хорошо знакомы джазовой аудитории города.
Наш местный Дюкре-Рибо-Фрисел (с кем его только не сравнивали), гитарист Йозас Милашюс, впервые заявивший о себе в 86-м, как член квартета Пятраса Вишняускаса, уже многие годы является одним из наиболее отважных и радикальных представителей литовской экспериментальной сцены. Родоначальник и движущая сила множества проектов на стыке свободной импровизации, нойза и альтернатива, Милашюс переиграл практически со всеми значимыми музыкантами страны. Это было его 10-тое появление на сцене фестиваля Вильнюс Джаз.
Ровесник Милашюса, ударник-перкуссионист Далюс Науйокайтис также начал свою карьеру, работая в различных ансамблях с Вишняускасом и Владимиром Чекасиным. В 2005 году Далюс перебрался в Нью Йорк, где довольно успешно влился в музыкальное сообщество Даун Тауна. Именно там началось его творческое сотрудничество с саксофонистом Хаффнером.
Басист Витис Нивинскас, не успевший остыть после игры в предыдущем сете, ранее играл на фестивальной сцене со студенческим Биг Бэндом. Ему предстояло еще одно выступление в качестве басиста группы Моцкунаса «Сага».
Концерт начался очень бодро, с мощной атаки объединенными силами. Гитарист и ударник сразу обозначили стилистику рождающейся на сцене музыки. Резкая, роковая дробь барабанов, никаких телячих нежностей, никаких щеток плюс адская нойзовая гитара Милашюса. Хаффнер играл на теноре отрывисто, посылая в зал короткие, полные энергии реплики. Музыка, тем ни менее получалась вполне мелодичная. Композиция следовала за композицией, и было хорошо.
Особенно выделялся Милашюс. Он играл бесшабашно, даже местами задиристо, но в то же время расчетливо. Запомнилось, как он буквально вызвал на дуэль басиста Нивинскаса; гитара на время превратилась в электрический бас. Милашюс, похожий на этакого школьного забияку, посылал в своего партнера по сцене жгучие импульсы. Но и Витис Нивинскас, парень не промах, к тому же был вооружен массивным контрабасом и отменным чувством времени-места. Шуточная дуэль состоялась на радость зрителям.
Юмор постепенно взял верх, хотя по началу не было ясно в каком ключе пройдет выступление.
Апофеозом клоунады стало отделение от ударной установки, так сказать, мобильной единицы, в лице ударника Науйокайтиса, с барабаном и целым набором всяческих гремящих штучек на поясном ремне. Не переставая выстукивать заводной ритм, ударник выдвинулся в центр сцены и взмахами палочек начал раздавать команды типа «этому играть, остальным молчать». Ансамбль, который тем временем знай наяривал некий цирковой мотивчик, стал запинаться. Мелодия, то умирала, то возрождалась вновь, и было все это очень забавно. Вскоре, Науйокайтис совсем приглушил группу и вступил в импровизированный диалог со своим давним партнером Хаффнером, и, наконец, минут через десять, никак не меньше, позволил забавной мелодии полностью возродиться и зазвучать во весь голос. Под ее триумфальные звуки он и удалился на свое место.
Проделано все это было здорово, нужно отдать должное, но концерт, как нечто цельное, был поломан затянувшейся юмореской. Жаль, потому что первая часть звучала очень многообещающе.
Kruzenshtern I Parohod (Израиль)
Нас, однако, ожидал еще один концерт. В ночном клубе Гавана играла группа из Израиля «Крузенштерн и Пароход»!
Начнем с того, что «Крузентштерны» хорошо известны в Вильнюсе. Здесь у них есть друзья и множество поклонников. Группа, существующая с 2002 года, выступала в Литве неоднократно, причем на самых разных площадках. Случались и настоящие курьезы – например концерт в ресторане «Санкт Петербург», где музыканты делили сцену со звездой шансона (!) Ильей Ваткиным и его группой «Купе». Некоторые выступления израильских музыкантов были исключительно удачными, например концерт в панковском «Грин Клубе» несколько лет назад. Тогда аудитория в несколько сот человек буквально стояла на ушах. Многие до сих пор помнят это эпохальное выступление.
На Вильнюсском Джазе «Крузенштерн и пароход» появились в обновленном составе. К группе присоединился новый аккордеонист Борис Марцыновский – опытный музыкант, играющий сразу в нескольких израильских ансамблях. Было очень приятно снова увидеть основателя группы, музыканта и композитора Игоря Крутоголова, а также его верных товарищей, кларнетиста Руслана Гросса и ударника Гая Шлехтера. Здорово, что хотя каждый из них занят в нескольких проектах, они находят время для совместного творчества и таких вот выездных концертов.
С первого знакомства с музыкой группы, я не перестаю удивляться стилистическому разнообразию и при этом монолитности той гремучей смеси, что зовется «Крузенштерн и Пароход». Ни раз приходилось читать, что они якобы играют «клезмер-панк-джаз» и тому подобное. Хотя сами музыканты, кажется не в восторге от попыток пришпилить их точным определением. Будто подразнивая критиков, они говорят, что играют karate-box-jazz. Важно, что в потоке всевозможных фьюжн групп, которых в эпоху глобализации развелось несметное количество, редко услышишь столь гармоничное и цельное явление. Крузенштерн и Пароход – это группа, которая действительно «имеет свое звучание».
Концерт в Гаване собрал многих старых фанатов группы. И когда аккордеонист Борис Марцыновский представился цитатой из Баха, следом за которой последовали металлические рифы бас гитары Игоря Крутоголова, народ, что называется, возликовал. Одна знакомая песня следовала за другой. Было приятно снова слышать их, будто встретить добрых друзей. Порадовали новые аранжировки с более акцентированной ролью аккордеона. Вообще музыка звучала очень контрастно, с более резкими, чем обычно переходами от «страшных» роковых эпизодов к «детским» мультипликационным. Создалось впечатление, что группа сделала шаг навстречу наиболее лояльной части своих поклонников – рокеров. Саунд стал жестче, еще более тяжелым. Барабанщик Гай Шлехтер, с его богатым опытом игры в хэви-металлических группах, разил не щадя. Безумствовал кларнет Руслана Гросса, жуткие вещи творил на басу Игорь Крутоголов. Публика была в полном восторге, живо реагируя на любимые мелодии или вклеенный невзначай мотив российской эстрадной песни.
Меня сразила одна деталь. Над сценой висел рекламный транспарант напитка Jagermeister. Надпись тяжелым готическим шрифтом в сочетании с оккультным логотипом (голова оленя, между рогами которого висит крест), выглядели довольно зловеще. Видимо устойчивая ассоциация с клезмером основательно достала Крузенштернов.
[/img]
Я не был уверен стоит ли выставлять, но событие-то состоялось и рассказ написался. а с кем поделиться, если не с вами дорогими 
